Коронавирус глазами великих писателей – как бы они
откликнулись?
Грибоедов:
Вон из Москвы! Здесь садят всех на поводок,
И без кваркода уж не съездить нам на берег
Москвы-реки пожарить шашлычок.
Каршеринг мне, каршеринг!
Гоголь:
– Послушай, любезный! А сколько у вас умерло крестьян с тех пор, как сей вирус китайский по деревням пошел?
– Да как сколько? Многие умирали с тех пор, – сказал приказчик и при этом чихнул в локоть. – Ведь неизвестно-с, сколько умирало, их никто не считал.
– Ты, пожалуйста, их перечти, – сказал Чичиков, – и сделай подробный реестрик всех поименно.
Гомер:
Съели ахейцы, не ведая собственных бедствий,
Тварь рукокрылую средней прожарки на рынке Уханьском.
Шекспир:
Вы - пожираете по паркам шашлыки,
Вы - панику по соцсетям несете.
Сражаетесь рассудку вопреки,
Враждой и гневом лишь одним живете,
И часть из вас другую сжечь готова.
Ковид на вас! На оба ваших дома!
Сервантес:
– Неужели Дон Кихот настолько безумен, что ты можешь опасаться, как бы он не пошел в магазин за товарами не первой необходимости? – спросил идальго.
– Он не безумен, – отвечал Санчо, – он дерзновенен.
Пушкин:
Смотри, душа моя: хандра хуже вируса, один убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата. Вздор, не хандри — вирус на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы.
Салтыков-Щедрин:
Если я засну и проснусь через сто лет, и меня спросят, что происходит в России, я отвечу: рука руку моет.
Достоевский:
Один только русский человек во всем мире может лить слезы над стариками ломбардского Бергамо, когда в его собственной стране основательница «Андерсона» рыдает в приемной Государя над своими некормлеными детьми.
Толстой:
Заразишься – и все узнаешь. Или перестанешь спрашивать.
Чехов:
"Мойте руки с мылом минимум 20 секунд", — говорил отец. И мыли хорошо, и маски меняли каждые два часа, и перчатки носили, а всё же вышли несчастные, бездарные люди.
Есенин:
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Тщательно прожаривал в огне.
Маяковский:
Вот вы, мужчина, у вас в усах крылья
Мыши недожаренной – аппетитный сырец!
А знаете ли вы, что мировой экономике
Наступает теперь полный п*****!
Вирджиния Вулф:
Все, что нужно женщине, чтобы пережить карантин, – это пассивный доход и своя комната.
Кафка:
Кто-то, по-видимому, оклеветал Йозефа К., потому что, не сделав ничего дурного, он попал в карантин.
Джойс:
Да, я кажется, что-то слышал, какой-то там вирус.
Сэлинджер:
Впервые слышу, что ещё за вирус?
Беккет:
- Давай уйдем.
- Мы не можем.
- Почему?
- Мы ждём, когда снимут карантин.
Бродский:
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
Подышать свежим воздухом, пополнить запас кислорода.
Полиция развернула меня: тут, говорят, делать нечего:
Идите домой, возвращайтесь через полгода.
Твардовский:
Рвется Фейсбук. Звук знакомый!
Верим мы без колебаний:
Русский доктор Юра Климов
Шлет советы из Ухани.
Оруэлл:
Да, про кваркоды я как-то не додумался...
Умберто Эко:
Какой-то чувак с Хабра сказал: „Жизнь сохранит только карантин“. И мы все сели в карантин и считали, что это и есть жизнь.
Хантер Томпсон:
У нас было 2 пакета гречки, 75 рулонов Zewa Soft, 5 банок жирной тушенки, полсолонки «Белизны» и гора очистителей, хлорки и всего такого, а ещё литр Очаковского, литр Балтики, ящик водки, пол-литра армянского коньяка и две дюжины резиновых перчаток. Не то, чтобы это всё было нужно в карантине, но раз начал коллекционировать спецсредства, то иди в своём увлечении до конца. Единственное, что меня беспокоило — это тканевые маски. В мире нет никого более беспомощного, безответственного и безнравственного, чем человек в тканевой маске. И я знал, что довольно скоро мы перейдем и на эту дрянь.
Камю:
Нет, вы не поняли, что коронавирус – это значит начинать все сначала.
(Армен Захарян)
